Над русскими романсами плачут даже в Алжире

  — Ваш “творческий треугольник” существует уж, довольно давно. И, как в любом классическом треугольнике —любовном или бермудском, в нем время от времени могут возникать различного рода коллизии. Так ли это?
  — Честно говоря, никогда не задумывались над этим вопросом. Мы вместе учились, и, хоть характеры у всех нас разные, конфликтов (давайте все вместе постучим по дереву) не возникает. Ни дома, в Москве, ни на гастролях, будь то поездки по России или где-нибудь за границей.
 Возможно, сказывается специфика нашей работы — сам романс предполагает очень деликатное и бережное отношение друг к другу. Мы поем вместе уже 14 лет и поняли самое главное — надо работать на коллектив, а не на собственные амбиции, не искать, кто из нас лучше, а просто помогать товарищу. А уж если возвращаться к вашей аналогии, считайте что мы построили классический «равносторонний» треугольник, где каждый его участник тщательно следит, чтобы соседние стороны не оказались короче, чем его собственная. 
 
— Вы исполняете свои песни только на русском языке. Как вас понимают и принимают за границей?
 — И понимают и принимают замечательно В славянских странах — Польше, Чехии, Словакии — языковых проблем просто не существует. Общаться легко. Вы по-русски. Вам в ответ по-польски. И всем все понятно.
 Границ для взаимопонимания между обычными людьми в мире не существует. Это политики разделяют людей, а искусство всегда сближает. Случилось так, что в польском городе Щецин, где родилась наша императрица Екатерина II, мы оказались в тот самый неподходящий момент, когда на дальнем Востоке был задержан польский рыболовецкий сейнер.
 Возле нашего консульства бурно «протестовала» возбужденная толпа. Таксист, высадив нас за километр от консульства, извинился: «Ребята, лично я против вас ничего не имею, но поймите, если подъеду ближе! мне разобьют машину». Но все наши опасения по поводу назначенного на вечер концерта оказались напрасными. В уютном концертном зале здешнего замка, несмотря на довольно высокую цену билетов (самый дешевый стоил $20), яблоку упасть было негде. Даже в такой ситуации люди пришли на концерт, подпевали, аплодировали, вызывали на бис.
 
— С братьями-славянами все понятно. Но вы только что вернулись из Юго-Восточной Азии. Там тоже были аншлаги?
 — В Азии выступать очень легко. Местные жители — тайцы, японцы, вьетнамцы, даже не понимая слов, очень восприимчивы к музыке и гармонии русских песен и русского романса. Там нет таких мелодичных песен, и от наших они приходят в неописуемый восторг — аплодируют, кричат, топают ногами, вскакивают с места — что, в общем-то, для них нетипично. Мы давно уже заметили, что исполнением «Дорогой длинною» или «Бубенцов» можно буквально взорвать любую аудиторию.
 Вообще-то надо учитывать, что у жителей каждой азиатской страны свой менталитет, и с этим приходится считаться. Например, в Китае не любят аплодировать. Поешь песню, другую, третью, После каждой три-четыре жидких хлопка — и снова тишина. Что такое? В чем дело? А просто полная порция аплодисментов будет выдана в конце, только после заключительной песни. Таковы китайские традиции. Но и их иногда удается нарушить. В 1998 году на 70-тысячном стадионе в Даляне мы запели «Подмосковные вечера» по-китайски. Стадион сначала загудел, а затем молодежь, в нарушение всех китайских правил хорошего тона, ринулась за автографами. Уже потом нам объяснили, что исполняли мы песню на северном китайском диалекте и, вероятнее всего, половина присутствующих нас не понимала.
 Очень приятно выступать во Вьетнаме, где на концерты приходит много «русских вьетнамцев». Семьдесят процентов местной интеллигенции — это люди, когда-то учившиеся в университетах Москвы, Киева, Минска, Петербурга и прожившие в бывшем СССР лучшие годы своей жизни. С ними можно говорить по-русски прямо со сцены, по их глазам видно — они прекрасно все понимают. Аплодируют не истово и долго не отпускают СО сцены. Тоже самое и в Монголии, там тоже хорошо понимают русский язык. 
 
— Монголия? Сегодня это звучит почти как «терра инкогнита». Скажите, а в туристическом аспекте эта страна представляет какой-либо интерес?
— Монголия создана для любителей экзотики, девственной чистоты природы и того, что называется “зкологическим туризмом”. Туристы, среди которых особенно много французов и англичан, живут здесь в юртах, в полном отрыве от всех благ цивилизации, едят свежую конину и баранину, пьют кумыс, умываются в прозрачных ручьях и ходят в туалет в чистое поле. 
 
— Наверное, значительная часть вашей заграничной аудитории состоит из ностальгирующих русских эмигрантов?
— К сожалению, с нашим репертуаром мы редко выступаем перед русскими эмигрантами. Видимо, старых эмигрантов осталось мало, а сегодняшняя новая волна больше занята обустройством своих судеб на новом месте, им пока что не до ностальгии. 
 
— Гастроли — это ведь не только приятное путешествие. Приходилось ли вам оказываться в экстремальных ситуациях?
— Приходилось, но слава Богу, не очень часто. Например, в Алжире, на концерте в честь 1000-летия столицы. Тогда местные власти решили не скупиться и устроить грандиозные празднества. Эдакий фестиваль, на котором должны были выступать артисты со всего мира. Какие-то страны отказались, но Москва была представлена довольно внушительной делегацией.
 Алжир — удивительно красивая страна. 20-километровая прибрежная полоса между морем и пустыней изобилует прекрасными песчаными пляжами и тенистыми лесами. Сам город Алжир — древнеримское поселение, бывшая столица французской колонии, ни в чем не уступал бы сегодня милым городкам средиземноморской Франции, если бы не поразительная способность арабов повсюду устраивать свалки мусора. Все вроде бы хорошо, но жизнь иностранца (русского, англичанина, японца — не имеет значения) в этой стране не стоит и копейки. Поэтому в Алжире нам постоянно приходилось жить под неусыпным оком полиции. О свободном выходе в город не могло быть и речи, а вооруженные усатые «дуэньи» способны были испортить удовольствие даже от январских морских купаний.
 Конечно, экстремальные ситуации бывали и на родной земле. Как-то раз нас уговорили выступить с концертом в крошечном северном поселке Несть. Лететь до него на вертолете надо было из Нарьян-Мара в страшную пургу. Вся безрассудность этой затеи стала понятна сразу после взлета. Машину болтает, парашютов нет, а в иллюминаторах только белая муть — не видно даже колес вертолета. Где летим? Куда летим? Стресс, по предложению летчиков, снимали проверенным местным способом — запивая сырую оленину холодной водкой. 
 
— Какая из заграничных поездок вам запомнилась больше всего?
 — Естественно, самая первая — в Швейцарию на фестиваль русского искусства. Это уже в следующих поездках появляется возможность с чем-то сравнивать, а первая — как сказка, стремительный поток новых незабываемых и неописуемых впечатлений.
 Ну и, конечно, фестиваль “Свет Вифлеема”, проходивший во время празднования Миллениума в прошлом году в Израиле, где собралось множество артистов из Грузии, Сербии, Армении, Болгарии — всех стран, исповедующих православие. Грецию представлял неувядающий Демис Русос, От России с нами были Вячеслав Войнаровский, Андрей Мисин, ансамбль русских народных инструментов. Днем в Вифлееме прошел торжественный крестный ход, а вечером состоялся грандиозный гала-концерт перед базиликой Рождества Христова. Когда патриарх Алексий II поблагодарил наше трио за выступление, мы все, ей Богу, чуть было не прослезились.
 
— Вам самим-то удается хорошо отдохнуть? Так, чтобы было потом о чем вспомнить.
 - Вспомнить, конечно, есть о чем. Представьте себе — Сайгон, свободный вечер, приятная погода. Едва наша небольшая русская компания вышла из гостиницы, как нас тут же окружила шумная толпа местных туземцев. Кто- то предлагал сувениры, кто-то был готов исполнить роль персонального велорикши, кто-то специализировался на предоставлении услуг only for man. И тут один из наших друзей — фокусник иллюзионист, воспользовавшись потрясающей наивностью вьетнамцев, решил показать им какие-то незамысловатые трюки, типа «есть палец — нет пальца». Фокус за фокусом. Обман за обманом. И местные предприниматели, забыв о своем «бизнесе», быстро превратились из охотников в жертвы. Иллюзионист незаметно снял часы у одной из девушек и передал их нашему коллеге Вячеславу Моюнову, безучастно стоявшему в стороне от завороженных вьетнамцев. Через какое-то время спрашиваем у девушки — сколько времени? У той делаются круглые глаза — часов-то нет. Все собравшиеся дружно падают на колени и начинают искать злополучные часы, И конечно, ничего не находят. Фокусник, оказавшийся вне подозрений (на его одежде вообще нет карманов), делает широкий жест в сторону Вячеслава и предлагает «потерпевшей» — «подойди к нему, он человек богатый, может подарить тебе другие». Девушка, как в рождественской сказке, действительно получает свои часы обратно. Радость и восторг этого юного создания и остальных зрителей описать невозможно. О самом иллюзионисте все тут же забыли, зато Вячеславу по том поклонялись, как Богу. 

 — Для большинства людей пение — это своего рода хобби, занятие для души. У вас же это, в первую очередь, работа. Что же остается для души?
 — Лет десять тому назад наше трио все лето работало с турфирмой, организовывавшей поездки американских и английских туристов на теплоходе по Русскому Северу — Ярославль, Углич, Кижи, Валаам. Давали по три концерта за семидневный тур. Вот так, неделя за неделей, мы буквально «пропитались» окружающей нас красотой. Однажды не выдержали, взяли в очередной рейс съемочную телевизионную бригаду. И сняли замечательный фильм — русские песни и романсы на фоне изумительной северной природы. Получилось очень вдохновенно и оригинально. Без всякого расчета на коммерческий успех продолжаем искать все новые интересные места и сюжеты. Например, есенинское Константиново и цикл песен «Отговорила роща золотая». Времена уже другие. А необъяснимая притягательность этих мест, клин журавлей высоко в небе и красивые девушки — все это здесь, как прежде. 
                                                                                                               Беседовала Наталья ЯКУБОВА